А РОТШИЛЬД - ПРОТИВ

В Европе сейчас проходят два процесса. Для поверхностных обозревателей они представляются не связанными друг с другом (речь, конечно, об иностранных обозревателях; про нашу околодемократическую шайку и говорить-то скоромно). Один из них, старательно скрываемый нашими "демками" - это интеграция Европы. Европа мало-помалу становится тем, чем намеревался быть СССР - Союзом нерушимым республик свободных. И, судя по некоторым сообщениям, там стараются тщательно учесть все те подводные камни, о которые разбился наш Союз - и, естественно, обойти их, не наступить на наши грабли.

Другой процесс не столь однозначен. Строго говоря, он сперва и не воспринимается как нечто единое. Протекает он в сфере религиозной и касается он католицизма. С одной стороны, идет неистовая атака всевозможных либерал-радикалов (зачастую лиц таки демокгггатической национальности) на традиционные стороны этого вероучения. Помянутым лицам неприятно, что, например, папа не собирается особенно привечать педиков. Естественно, начинается истошнейший и омерзительнейший вой о "дискриминации". Характерно, что эти нападки идут по нарастающей, несмотря на то, что именно теперешний "шляхетский" папа делает массу уступок именно по либеральному направлению. Казалось бы, все ясно; эта компашка есть эта компашка - дай ей палец - откусит всю руку. Поэтому сейчас у нас папству сочувствуют многие из тех, кто при любом другом раскладе сам бы напал на католицизм в целом и на папизм в частности.

Но параллельно идет еще и нечто третье - то, что небезызвестный о. диакон А. Кураев определил как размывание знаменитой католической дисциплины. Находится довольно немало католических священников, которые участвуют… буквально черт-те в чем. Вроде, например, совместных молений с какими-нибудь шаманами, вызывающими очередного вельзевула. И папа не может их призвать к порядку. Не может не только по причине общей либерализации, коей он и сам отдает дань, но и по иной причине, которая в свое время служила папскому престижу - а теперь вовсю работает против него. В дальнейшем мы покажем эту причину.

Итак, католицизм подвергается непрерывным атакам со всех сторон. Мы вправе спросить: что же происходит? Сейчас, когда определенные (и весьма влиятельные) европейские круги все активнее говорят о многовековой христианской культуре (а она многие века была представлена на Западе именно католицизмом), зачем же так атаковать? Попустительство радикал-либералам? Но ведь в этих же влиятельных кругах проявляется и отклонение от прежних либеральных замашек…

Вообще говоря, необходимо с осторожностью смотреть на истерические деяния наиболее "продвинутой" (или "подвинутой" мозгами?) части "самой несчастной нации". Визгу эта публика производит, конечно, много; гевалт страшнейший. Поэтому иногда и кажется, что все это затеяли они сами и только для своей выгоды; что они чуть ли не всемогущи. Естественно, они стараются поддержать такое доброе мнение о себе - и утраивают истерику. Может быть, что они о себе даже так и думают - с них станется. Но так ли это на самом деле - вот в чем вопрос. Слишком часто за ними видна умелая, направляющая их рука.

Возьмем, например, историю с пресловутым холокостом. Казалось бы, уж это-то - целиком их дело; они и орут на весь белый свет, и до сих пор гешефты снимают невесть за что. И люди удивляются: неужели они так сильны, что перед ними вся Европа склоняется?

Вглядимся внимательнее. Истошный вой: "нацист - еврей…", "еврей - нацист…", "ах, эти ужасные…", "ах, мы бедные…", растиражированный чуть ли не во всех СМИ, без конца долбящий по мозгам, заставляет большинство европейцев (и желающих примкнуть) думать только в этом направлении, мыслить только этими категориями, этими противопоставлениями. Люди часто оказываются неспособными выйти за эти рамки и подумать: да как же такое могло случиться? Кто и главное - ЗАЧЕМ дал возможность Гитлеру и компании так развернуться?

В принципе, если полазить по бумагам, изданным вскоре после войны, можно найти много интересного. Так, например, окажется, что уже в конце 1933 года английская палата лордов (то есть ВЕРХНЯЯ палата парламента) была настолько довольна Гитлером, что пропихивала (и пропихнула) решение о льготном займе Германии на 800 000 фунтов (тогдашних, полновесных!). Вряд ли нужно говорить, что законная, Веймарская Германия ни о чем подобном и мечтать не могла. А в начале 1934 года представитель верхней палаты лорд Лотиан побывал с официальным визитом в Германии и встретился там с Гессом, Хаусхофером (да, с тем самым знаменитым геополитиком!) и с большей частью верхушки немецкого генералитета - и говорил с ними о… вооружении немецкой армии на сей заем, вопреки Версальскому договору. В частности, он сказал такую фразу: "Надеюсь, что теперь немецкая армия пройдет сквозь русскую, как нож сквозь масло".

Все ясно? Гг. англосаксы просто позвали кондотьера против России. И им так хотелось Россию ущучить, что они пошли на явно сомнительный шаг. Все было забыто: и относительно недавняя война, в которой Германия воевала против Англии, и Версаль - а про бедных евреев просто никто и помнить не хотел. До них ли, когда на горизонте маячит такая великая и восхитительная цель, как возможность наконец-то разбить и разграбить Россию! Знаменательно, что речь шла именно о РОССИИ, а не о каких-то там "Советах". Высоким сторонам явно было наплевать на строй в России - они раскатывали губы на Россию как таковую.

Спрашивается, разве не нужно теперь скрывать такое подонство? И разве не идеально подходит для этой цели определенная компания, которая, в погоне за своими "холокостными", создает такую обстановку, что многие не хотят и думать об этой проблеме, чтобы не нарваться на омерзительнейший визг? По отношению к реальным вопросам нацизма в Европе давно выработалось отношение: "не тронь - не пахнет" (чесноком, немытыми "кошерными" персонами, ритуальным синагогальным воем и т. п.). И все шито-крыто. А что до холокостных - так нужно же платить за такой качественный шумовой фон…

Похоже, что и в случае с нынешним положением католицизма дело обстоит так же. Но почему же и кому понадобилась такая атака на католицизм, на папство, тем более что оно в настоящее время вроде бы стало такое шелковое, зовет всех к сотрудничеству, к объединению?

В том-то и дело, что в папстве с самых давних пор прослеживается четкая тенденция - тенденция к увеличению своей власти. Везде, всегда, во всем, под любыми предлогами, в качестве компенсации любых утрат. Собственно говоря, эта тенденция и является фактической основой католицизма как такового. Папы словно бы хотят быть римскими императорами в новых условиях - и предписывать всему миру свои законы. Выдающийся русский богослов, эмигрант А. В. Карташев, в своих Очерках по истории церкви показал, как еще до разделения церквей между Римом и прочими патриаршими престолами были недоразумения именно по этому поводу. Папы все время придерживались воззрения: Рим высказался - вопрос закрыт. Тщетно льстили им византийские императоры (которым, по большей части, папы были уже неподвластны), тщетно целые соборы расточали азиатски-изощренную лесть папам - те были непреклонны: наше слово - закон для всех христиан! И это было во времена, когда Рим был в полном упадке, когда там жило не более 500 человек (в лучшем случае!), а вся Италия была добычей то тех же византийцев, то каких-нибудь живодерских германских племен… Нет, все равно Рим держался слишком хорошо знакомой нам логики: "есть два мнения - мое и неправильное".

Конечно, так долго быть не могло - и наконец в 1054 году грянул окончательный разрыв между католицизмом и Православием. Что все дело было только в счетах между разными ветвями Церкви - свидетельствует перечень взаимных обвинений. Он до того мелочен, до того непринципиален, что тот же Карташев просто испытывал неудобство говорить о нем. И так лаялись главы ветвей церкви - церкви, в которой обсуждались серьезнейшие, мировоззренческие вопросы! Ясно, что вопрос вроде того, почему католические священники носят на пальцах кольца, поставленный как обвинение, мог быть только предлогом для неискусной ругани между опостылевшими друг другу людьми. (Невольно вспомнишь высказывание Св. Григория Богослова о некоторых церковных спорах на куда более важную тему: "Предлогом спора у нас - Троица, а истинною причиной - невероятная вражда" - из известного послания "К епископам".) Да и многое из позднейших догматов, принятых католиками, по мнению того же Карташева, не может быть поводом для раскола; их можно объявить теологуменами - частными богословскими мнениями, и конец ссоре! Почему же ссора не кончилась?

Рассмотрим, что стали делать католики после раскола X века, что они стали укреплять, что для них было главным, первоочередным. Пяти лет не проходит, как папа проводит новое правило: мирянам в церковных соборах не участвовать. А прежде было правило (до сих пор соблюдаемое в Православии, хотя, конечно, в значительной степени формализовавшееся), по которому в церковных соборах, решавших важные вопросы, обязательно участвовали миряне. Это не давало священникам замыкаться в своем кастовом кругу. Бывало и так, что миряне на том или ином соборе проводили решение, неугодное большинству священства (так, например, был поставлен патриархом Константинопольским Св. Иоанн Златоуст, бывший у большинства высоких церковных чинов как бельмо на глазу из-за своих обличений всяческих неправд). Часто миряне поддерживали начинания тех или иных представителей низшего духовенства, которых без этой поддержки духовенство высшее съело бы, что называется, с потрохами (и которых потом Церковь причислила к лику святых). Словом, это была демократическая струя, не дававшаяся застояться, забюрократизироваться церковной иерархии. И вот - папа ее отсекает! Вспомним еще про настроения "Рим высказался - дело кончено" - и нам станет понятно, что теперь властелином на соборах, как правило, становился один папа.

Вот что им было надо на самом деле! Догмат "filioque", т. е. об исхождении Св. Духа не только от Отца, но и от Сына, появился много позже. Иные буквоеды до сих пор полагают в нем всю суть разногласий между католицизмом и Православием. Но о нем папство "позаботилось" потом, да и то - так, между делом. "Первым делом, первым делом - самолеты", то бишь своя власть.

Про то, как домогались неограниченной власти римские первосвященники в средние века, написано столько, что и пересказать вкратце невозможно. Но эта власть не была только светской властью. Римские папы старались как можно более возносить себя и своих. Тогда-то и появилось положение, ныне обернувшееся против них. Было принято, что благодать священства не отходит от поставленного в священники человека НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ. (Почему сейчас иные католические священники и безобразят, и только что на людях чертей не вызывают; они же ВСЕ РАВНО, что бы ни сделали, останутся с БЛАГОДАТЬЮ СВЯЩЕНСТВА!) Он может натворить черт-те что, может отказаться от Бога - но он все равно остается священником. В случае чего он имеет право служить службу, исповедовать, отпускать грехи и т. п. Он вдесятеро страшно ответит перед Богом за свои грехи, за несоблюдение обетов священства - но на земле он ВСЕ РАВНО ОСТАЕТСЯ, если так можно выразиться, со "священнической силой". Этим каждый папа как бы говорил: "то, что я получил, как апостольский преемник, и передаю епископам, а они - священникам - нетленно, не смывается; все земное над этим не властно". Не правда ли, в этом есть какая-то нотка обожествления?

Шли века. Папство многое теряло - и от многого отказывалось. Но эта нотка - властного обожествления - звучала все сильнее. Уже в 1870 г. папа Пий IX, вроде бы либеральствующий, провозгласил новый догмат, который потряс даже многих ревностных католиков. Это был догмат о непогрешимости папы - о том, что папа, находясь на престоле и высказываясь по церковным вопросам, НЕ МОЖЕТ ОШИБИТЬСЯ. Каждое его определение в этой области АБСОЛЮТНО ВЕРНО. "На смену папе-королю пришел папа-бог" - так оценил обстановку неплохо разбиравшийся в проблемах католицизма Анатоль Франс.

А новый шаг к "божественности" был сделан совсем недавно. И помогли в этом папе-шляхтичу его злейшие враги - те же радикал-либералы. Не разбираясь ни бельмеса в церковных вопросах да и в проблемах души вообще, они стали его доставать своей излюбленной мулькой - покаянием за все и вся, совершенное католицизмом в прежние времена. Это понятно; они желают, чтобы каждый человек чувствовал себя перед ними, такими вже несчастными и такими вже продвинутыми, неполноценным, каялся бы за грехи предков. Вообще находился бы, склоня колени - а они бы подбежали к нему, чтобы получилось, что он склонился перед ними…

Но они не учли, с КЕМ схватились. Папа, на должности полубога, да еще с неплохим аппаратом советчиков, поступил хитро. Во всяких восточных единоборствах не зря проводится мысль: резко уступи противнику - и победи его этим. Папа взял - да и покаялся за прежние грехи инквизиции и иже с ней…

Наше слово "покаяние" не передает полного смысла этого богословского понятия. Покаяние по-гречески - "метания", то есть ИЗМЕНЕНИЕ ДУШИ. Не просто протереть лбом церковный (или какой иной) пол, а изменить, преобразить свою душу - вот что значит покаяться по-церковному. Из этого следует, что покаяться за другого человека НЕЛЬЗЯ. Помолиться - да; чувствовать стыд хоть за весь человеческий род - и очень даже. Покаяться - нет! Надо же изменять душу кающегося, то есть душу того, кто нагрешил. А человек может изменить только СВОЮ душу. Душу других людей он может изменить только убеждением, то есть ПОМОЧЬ им ее изменить (если они еще этого хотят), а уж о душах покойников и речи быть не может.

И получилось, что папа как бы сказал: по логике - быть не может; а вот Я столь велик и могуч, что могу. Могу брать другую душу, хоть из ада, и не просто ее отмаливать от наказания - а ПЕРЕМЕНИТЬ ее. Как бы ввести в себя - и все перевернуть. Вот какой Я - почти бог!

Это куда больше наделавшей в свое время шуму продажи отпущения грехов. Там папа торговал заслугами святых, молившихся больше, чем надо для отпущения своих грехов ("сверхдолжные заслуги", по терминологии католицизма тех времен), то есть ЧУЖИМИ заслугами, только врученными ему, как преемнику апостола Петра. А здесь оказалось, что у него присутствуют какие-то СВОИ чудесные способности, да еще в чем-то родственные модному ныне индуистско-буддийскому переселению душ. Вот чудодей!

Очевидно, кто-то (может быть, даже сами спецы из Ватикана) объяснил либеральствующей братии, как они по своей дури помогли папе римскому перебраться на очередную ступень обожествления. Иначе трудно объяснить, почему это наши "демки", поднявшие было визг насчет того, что вот, папа римский покаялся, а наш народ - никак этого не хочет, вдруг заткнулись. Как будто засунули свои языки туда, где бы им и быть всегда. А ведь как хулили русский народ! Вот-де он, нехороший и злой, все никак перед ними в грязь не плюхается, не кается (за репрессии, которые проводили ИХ ЖЕ отцы и деды!). И вдруг - как отрезало. Им разъяснили, ЧТО они насобачили?

Но другой вопрос: ЗАЧЕМ такой властный папа нужен объединяющейся Европе? Там есть своя власть. Кроме того, встает и третий вопрос: объединение, да еще с намечающейся в числе главных ценностей христианской культурой, требует если не всесветного экуменизма, то хотя какого-то взаимопонимания между различными конфессиями . А оно продвигается туго. До сих пор все экуменические попытки, все эти совместные молебны с вызывателями духов и еще с какими-то отстойными сектантами давали скорее обратные результаты. Да иначе и быть не могло; люди же знают и определение Св. Григория Богослова, приведенное выше, и властолюбие пап. "Объединимся, помолимся вместе, забудем все эти мелочные разногласия! Идите под мою ризу!". - Да, щас! Слишком мы хорошо помним, что такое католицизм. И не надо нам и покаяния - не надо нам только одного - властолюбия. А культа личности мы уже напробовались. Это при том, что тогда у нас была действительно Личность - по размаху на десять умнейших пап хватило бы…

Русские люди могут многое порассказать со своей стороны про папство. Даже не вороша пыль веков, мы можем обратиться к относительно недавнему времени. Например, католическое духовенство воспринимало Крымскую войну… как КРЕСТОВЫЙ ПОХОД. Да-да, как поражение "фотиевской ереси" (как они любезно называли тогда Православие). Ради этого папа благословлял французские войска, а равно и "альфонса на троне" (то бишь Наполеона III). А уже после Крымской войны, во время войны русско-турецкой (1877-1878), когда Россия стала возвращать свою мощь, при освобождении Болгарии папа молился за… победу турок… Ничего, что турки, возвращаясь в отвоеванные ими на краткое время болгарские селения, вырезАли там всех христиан - главное, чтобы России не было хорошо, главное, чтобы эти православные, не желающие папе поклониться, потерпели неудачу… Но, как известно, папские молитвы (к тому времени уже молитвы "непогрешимого") не помогли - и Болгария была освобождена. С погрешностью, видать, молитвы-то оказались…

И под занавес - совсем уж… специфически папство повело себя после революции. Когда началась неистовая и беспардонная бойня православных священников, многие ожидали от Рима возмущения, противодействия - если не по принципу человеколюбия, то хотя бы по профессиональной солидарности. Но Рим вместо этого… ПОДДЕРЖАЛ БОЛЬШЕВИКОВ! Эмигранты, вроде известного И. Ильина, с изумлением видели и слышали, как католики, комментируя большевистскую мочиловку, с огнем в глазах говорили, что это будто бы чуть ли не, прости Господи, Божье дело, что Бог выметает железной метлой схизматический (т. е. раскольнический; так они любезно определяли Православие) Восток для того, чтобы на него, как на чистый лист, пришли католики. Эта злоба к Православию и эта иллюзорная возможность подгрести под себя очередной кусок мира настолько раззадорила папскую курию, что ее, как детей малых, обставил известный "красный" дипломат Чичерин. Водя папскую братию за нос и отделываясь широковещательными декларациями, он добился: а) минимизации протестов против расправ с православным духовенством и б) прорыва международной блокады СССР. После чего все эти католические представители, все эти монсиньоры д'Эрбиньи, уже ставившие в России своих ставленников, были посланы по известному российскому адресу, а их ставленники, только-только распустившие хвост, поехали диспутировать с православным духовенством о сущности веры туда, где этого духовенства было в те годы больше всего - на Соловки, в архипелаг ГУЛАГ. Все по известной пословице - жадность фраера сгубила…

Понятно, что новой, объединяющейся Европе с таким папством, мягко говоря, не по дороге. Ей не нужны люди, которые, с одной стороны, готовы объединяться черт-те с кем, а с другой - сразу идут на все мыслимые и немыслимые подлости, лишь где-то запахнет тенью власти для них, любимых. Новая Европа и папство - враги. Не католицизм в целом, не масса людей, ходящая в церкви, крестящая детей, повторяющая традиционные молитвы, а только вот эта традиционно властолюбивая и традиционно же беспринципная верхушка.

И поэтому папство как установление определенные силы, очевидно, стараются довести до агонии, до полного падения. Нынешний папа сделал массу уступок, которые, вроде бы, должны были привлечь прихожан. Оказалось иное: там, где служат по-старому, без уступок и новаторств, прихожан больше, чем там, где послушались папы. Священники все чаще отходят от повиновения папе - кто целиком в политиканскую сторону, кто в сторону магии, кто в сторону теософской рерихнутости, кто еще куда - и справиться с ними все труднее: они же священники НАВСЕГДА! И такие действия священники часто делают вроде бы как уступки пастве, своим прихожанам. Вот уж воистину: гони природу в дверь - она влетит в окно. Выгнали мирян (своих, благонамеренных!) со своих соборов - получили других, неблагонамеренных, к которым приходится подделываться. А свора либерал-радикалов свирепеет все больше. Нынешний папа еще не делает всего, чего от него требует эта шайка. Но он уже слаб и стар. В открытую называют его преемников, которые явно пойдут дальше него, окончательно побратаются и с фармазонами, и с геями, и с колдунами, и со всей-всей дрянью…

И вот тогда-то, по идее, развал должен перейти в качественно иные формы. Уже провозглашение непогрешимости в XIX веке дало не совсем обычный результат: появились так называемые старокатолики, которые, сохраняя (и приумножая) католические традиции, вместе с тем начали медленно, осторожно выходить из-под власти папы. Этот процесс был заглушен многим - и войнами, и страхом перед русской революцией, и умелым лавированием послевоенного папства. Сейчас старокатолицизм слаб. Но не в нем суть. Он - только первая ласточка…

Когда следующий папа свершит все, что от него ожидают, есть большая вероятность, что многие католические общины откажутся от такого "непогрешимого" совсем. Помните, как у С. Смирнова: "Чем земле иметь такого "папу", // Лучше быть ей круглой сиротой!". Священники будут от него отходить, повинуясь духу распада и оккультным пристрастиям некоторых прихожан, а епископы - с целью сохранить хоть что-то из церковной субординации и для того, чтобы он их не запачкал, шляясь во всякие гей-клубы. И тогда… что останется у этого непогрешимого? Ватикан, подаренный папам Муссолини (а ведь и это могут припомнить - получили, дескать, подачку от фашиста - и радуются!)? Банки с сомнительной репутацией, вечно стоящие на грани банкротства из-за авантюр святейшего престола?

И если это случится, и папы либо не станет, либо у него останется только та власть, которую ему и хотели дать святые прежних веков ("Вы - не владыка епископов, вы - один из них" - так говорил св. Бернар Клервосский в XII веке папе) - вот тогда и настанет пора беспристрастно взглянуть на то, как велики расхождения в вероучениях различных христианских конфессий. При этом огромная роль будет у Православия вообще и у русской православной Церкви в частности. Русское православие - одно из самых архаичных; то, что по сравнению с нами папство является нововведением (а о протестантах и говорить нечего), отмечали такие разные люди, как Ф. Тютчев и о. диакон А. Кураев. А сейчас на Западе уже нет тяги к модернизму, к последнему визгу современности. Эта тяга, пиком которой были 1960-е годы, исчезла вместе с 1980-ми. И увлечение Западом всякими экзотическими верованиями, вроде различных вариантов индуизма, связано именно с поисками давней традиции, того, что испытано веками - и на что можно опереться. Но экзотика - она и есть экзотика. Европа в целом не хочет отказываться от христоцентричности; наоборот, сейчас все сильнее звучат голоса в пользу христианской культуры как основы европейской цивилизации. А в русском Православии это все есть: и давняя традиция - и христианство. И, кстати, это в Германии уже почуяли. Но о сложных взаимодействиях протестантизма и Православия нужен отдельный разговор, который мы, надеюсь, и продолжим. Пока же - ограничимся тем, что у нашего Православия, после сокрушения папства и сближения церквей, могут быть самые блестящие перспективы.

А далеко все-таки смотрел тов. Сталин, когда пытался из Москвы "православный Ватикан" сделать! И, кстати, он же раскручивал экуменизм - но только в сторону преобладания России…

Вместо P.S. Кстати, в завещании одного из Ротшильдов есть пара интересных моментов. С одной стороны, в нем этот г-н призывает своих потомков твердо держаться веры отцов (т. е. отсандаливания крайней плоти и проч.). С другой - почему-то этому кошерному есть забота до того, чтобы НЕ ОБЪЕДИНИЛИСЬ Православие и католицизм! С чего бы это мучило душеприказчиков Ходорковского, печатающих америкосскую зеленую долларовую тину? И не нужно ли нам, посмотрев на это, сделать кое-что наоборот?

Н. Донцов