Проверим, насколько нас уже оДИБИЛизировали.

Детский сад. Школа. Вуз. Программы, учитель, ученик, учебники ...
Сообщение
Автор
Павлов

Проверим, насколько нас уже оДИБИЛизировали.

#1 Сообщение

    • «Школа не должна готовить творцов. Школа должна готовить компетентных потребителей того, что создано другими».
      Фурсенко




Образование, несовместимое с жизнью

Наши подростки знают школьную программу по биологии, но не понимают, что такое ГМО. Они неплохо производят вычисления, но легко поддаются на манипуляции со статистикой... Таковы результаты исследования образования PISA-2006, в котором участвовало около 400 тыс. подростков из 57 стран. В получившемся рейтинге наша страна оказалась лишь в четвертом десятке

Изображение

Самый банальный вопрос — чему должны обучать в школе? Самый очевидный ответ — знаниям. Ученика должен выучить и понять определенный набор правил языка, исторических фактов, физических законов, математических формул и так далее. Разве нет? Вроде бы все логично. Но куда важнее умение решать реальные жизненные проблемы и самостоятельно работать с информацией. Ученые-педагоги в своем кругу называют это «базовыми компетенциями», «функциональной грамотностью», «творческими когнитивными задачами» и прочими мудреными словами.

Для широкой публики они объясняют это очень просто. Допустим, один человек знает 1 000 английских слов, другой — только 100. Но при встрече с иностранцем тот, у кого словарный запас больше, зачастую начинает мычать и делать руками непонятные жесты. А владеющий лишь сотней слов ухитряется толково ответить на вопрос или показать дорогу. То есть у одного знаний больше, но другой лучше умеет их использовать. Вот с этими самыми компетенциями у российских школьников большие проблемы.

Надувная Земля и настоящие пчелы

Начну с небольшой задачки. Дан отрывок из га­зетной статьи:
«На международной выставке “Туризм без границ” посетители были поражены стендом фирмы Preved-Medved-Tour. Это надо видеть! Прямо в павильоне установлен надувной глобус высотой с четырехэтажный дом. А вокруг него летают пчелы, символизирующие самолеты, которые перевозят туристов. Похоже, насекомые самые настоящие. К счастью, никто из посетителей не пожаловался на укусы, и защитники животных тоже не выражали протестов…»
А теперь вопрос: можно ли считать математически корректным использование пчел в качестве моделей самолетов?

По идее, для 15−летнего подростка, который уже тайком попивает пиво и изучает азы контрацепции, такое задание кажется очень простым. Но, увы, человек, прошедший через российскую систему образования, испытывает при его решении массу трудностей.

Во-первых, нужно из текста то ли репортажа, то ли рекламы вычленить именно математическую задачу.

Во-вторых, следует отбросить незначимые детали типа «укусов» или «защитников животных».

В-третьих, необходимо оперировать не точными цифрами, предложенными в задании, а приблизительными значениями из повседневного опыта (высота этажа — примерно 3,5 м, длина пчелы — примерно 2 см).

В-четвертых, нужно задействовать информацию из другой науки — географии (диаметр Земли равен примерно 13 тыс. км).

Только в этом случае можно найти правильный ответ
(на всякий случай сообщаю: использование пчел некоррект­но, поскольку в том масштабе, в котором выполнен глобус, пчела соответствует 1–2 км).

Подобные задачи не часто встретишь в российских учебниках или в вопросах ЕГЭ. Зато такой тип заданий преобладает в тестах Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся (PISA).

Позади планеты всей…

Тестирование PISA, которое в 2006 году прошло в ведущих странах мира, считается одним из самых авторитетных исследований качества образования. Во многих странах за его результатами следят с таким же азартом, с каким смотрят выступление национальной сборной на Олимпиаде: затаив дыхание ждут, кто же окажется первым, кто вторым, кто третьим.

Изображение

Итоги исследования PISA-2006 для нашей страны выглядят печально, если не сказать трагично.

— По уровню естественнонаучной грамотности мы оказались не на высоте, равно как и по математике и грамотности чтения. При этом по уровню читательской компетентности мы заметно ухудшили свои показатели по сравнению с 2000 годом, — рассказывает мне Галина Ковалева, директор российского Центра оценки качества образования.

Именно эта организация обеспечивала тестирование в нашей стране. Средний балл по естест­веннонаучной грамотности у российских подростков составляет 479 (из 1000 возможных). Это намного ниже, чем в большинстве развитых стран. Например,
у Финляндии эта оценка — 563,
у Эстонии — 531,
у Южной Кореи — 522…
Мы оказались лишь в четвертом десятке из 57 стран.
Даже подростки из США на 10 баллов обгоняют российских (а ведь мы так любим посмеиваться над дремучестью американского обывателя).

Похожая картина и с математической грамотностью. Да, конечно, наши школьники побеждают на многих математических олимпиадах. Но это избранные единицы. В среднем же Россия стоит наравне с Азербайджаном, уступая практически всем европейским странам. А по уровню понимания текста наши показатели (476 баллов) сравнимы с Чили и Турцией.

Что нужно для успеха

В основе тестов PISA лежит мнение международной группы экспертов о том, что мало просто знать факты и правила. Нужно еще уметь их использовать, например, чтобы сформулировать свою точку зрения в споре о генетически измененных продуктах или понять газетную статью о глобальном потеплении.

Галина Ковалева показывает мне график, составленный учеными из Массачусетского технологического института:
— Вот посмотрите, здесь дана оценка востребованности на рынке труда разных способностей человека…

Смотрю на график. Начиная с 60−х годов одна кривая упорно идет вниз, забираясь глубоко в отрицательную часть координатной плоскости. Это так называемые рутинные когнитивные операции, грубо говоря — простое запоминание и воспроизведение правил и фактов, вычисления по заданным формулам. Примерно этому учила и учит наша школа. В свое время это было, наверное, оправданно. Только с 60−х годов вверх пошла другая кривая — нерутинные когнитивные операции, то есть умение решать проблемы, не имея готовых шаблонов.

Как врут журналисты

Анализируя наши неуспехи в заданиях PISA, ученые выделили длинный список «дефицитов» — тех навыков, которых школьникам не хватает для успешного решения задач. Например, российские подростки не привыкли к тому, что ответом на математическую задачу может служить не цифра, а сугубо гуманитарное умозаключение.

Вот задача (взята из PISA-2003), на которую 97% наших старшеклассников не смогли дать полностью правильного ответа.
«В телевизионной передаче журналист показал следующую диаграмму и сказал: “Диаграмма показывает, что по сравнению с 1998 годом в 1999−м резко возросло число ограблений”. Вопрос: считаете ли вы, что журналист сделал правильный вывод на основе данной диаграммы? Запишите объяснение своего ответа».
Дальше показываются два столбика диаграмм. Школьник смотрит: «Ага, тот столбик, который относится к 1999 году, намного больше. Значит, журналист прав!»

Но беда в том, что на картинке изображены только верхние части этих столбиков. Если посмотреть на цифры, то видно, что за год количество ограблений увеличилось с 507 до 515. Можно ли это назвать «резким ростом»? Думается, что нет. Это и есть правильный ответ. Умение увидеть ложь в манипуляции цифрами — это важный жизненный навык, который нужен, например, чтобы определить, какой партии отдать свой голос на выборах.

Другой пробел наших школьников — неумение работать с информацией, представленной в виде разных блоков. Допустим, описание ноутбука может состоять из рекламной статьи об этой модели, таблицы технических характеристик и нескольких отзывов пользователей. Чтобы принять решение о покупке, нужно сопоставить все эти блоки. Может оказаться, что ангажированные пользователи вовсю хвалят мощность процессора, но из таблицы видно, что его тактовая частота заметно ниже, чем у моделей-конкурентов. А в рекламной части текста утверждается: «Благодаря современным аккумуляторам этот ноутбук незаменим для людей, много времени проводящих в дороге», но при этом сразу несколько человек, уже опробовавших эту модель, признаются, что заряда батареи хватает максимум на час.

Отличить математику от беллетристики

Еще одна проблема — определение формата задания. Допустим, школьник видит в задаче физические термины и формулы. У него в мозгу щелкает: «Это задача по физике, и решать ее нужно физическими методами. Иного пути не дано». А между тем реальное содержание может от­носиться и к биологии, и к химии, и вообще к гуманитарным наукам. Бывают и такие ситуации, когда научные методы вообще не нужны — надо задействовать интуицию, а то и просто угадать.

Наши школьники тяжело справляются с такими задачами. Большинство использует простой алгоритм: если речь идет о естественных науках, нужно читать очень внимательно и учитывать каждую деталь, а при работе с художественным или гуманитарным текстом можно ограничиться лишь общим пониманием.

Но и обыденная жизнь, и современная наука порою требуют строго обратного. Реальная математическая задача может быть просто нашпигована абсолютно лишними данными. Возьмите, например, какую-нибудь статью о росте благосостояния граждан. Там будет много духоподъемных цитат из выступлений чиновников, но если отбросить публицистику и произвести нехит­рые математические вычисления, то окажется, что весь рост зарплат съеден инфляцией.

Бывает и наоборот. С виду текст напоминает вольную беллетристку, но, чтобы понять его смысл, нужно внимательно следить за каждым словом и каждой запятой.

Следующая проблема — школьники не умеют привлекать данные, которые не содержатся непосредственно в условиях задания. Исключение составляют разве что некоторые константы математики и физики. А уж когда для решения физической задачи нужно задействовать знания по биологии или истории, тут совсем беда. В российском образовании между разными дисциплинами построена прочная бетонная стена. А ведь мир за окном — единый.

Легковерность со школьной скамьи

Наших школьников мало учат работать с текстами разных жанров. Им предлагают в основном учебники и хрестоматии, а в ответ требуют контрольных работ, сочинений или в лучшем случае эссе.

А между тем существуют сотни самых разных видов текста, с которыми человеку придется столкнуться: пресс-релиз, авторская колонка в газете, инструкция по использованию прибора, научная статья в популярном или академическом журнале, коммерческое предложение, отчет о маркетинговом исследовании… Каждый из них совершенно не похож на другой и требует собственного подхода. Но, увы, работать с ними наших школьников не учат.

— Многим учителям кажется, что чтение закончилось в начальной школе. Они работают с текстом очень поверхностно: составь план, найди главную мысль, перескажи и так далее, — говорит Галина Ковалева.

Изображение


Российским школьникам очень трудно понять, зачем автор написал тот или иной текст. И уж совсем немногие могут увидеть, что факты в нем подобраны тенденциозно. Приведу личный опыт. Во время собеседования при наборе на отделение социальных наук летней школы я предлагал старшеклассникам две газетные статьи. Одна из них была совершенно ксенофобской: дескать, понаехали тут с Кавказа, вся преступность и безработица из-за мигрантов, мочить их, гадов, нужно. Автор другой статьи занимал диаметрально противоположную позицию: без приезжих наша экономика просто задохнется, а мочить нужно как раз скинхедов и прочих националистов.

Те школьники, которым досталась ксенофобская статья, говорили: да, действительно кавказские мигранты мешают нам жить, пора очистить от них наши города. А прочитавшие второй текст соглашались с обратными тезисами. В обоих случаях многочисленные цифры и факты, которые приводили публицисты, воспринимались как истина в последней инстанции. То, что каждый из авторов подбирал данные под свои политические взгляды, старшеклассникам просто не приходило в голову. Их этому не учили.

Вообще российский школьник или даже студент гораздо хуже своего европейского сверстника умеет работать с информацией. Например, швейцарец, учащийся в каком-нибудь университете, может не знать, что такое Екклезиаст. Но когда перед ним ставится определенная задача, он отправляется в библиотеку и вскоре вполне квалифицированно обсуждает произведения Вячеслава Иванова или Александра Сумарокова. Его не заставляли заучивать особенности творчества этих писателей, но его обучили навыкам работы с источниками.

Два мира — две учебы

Раскол между школой и реальной жизнью начинается в младших классах. Ребенку интересно, почему вымерли динозавры, с какой стати из гусеницы получается бабочка и каким образом английские пираты оказались в Карибском море. Но школа не собирается заниматься такими глупостями. На естественные науки в младших классах отводится совсем немного времени.

Заглядываю в дневник своего девятилетнего сына. Расписание 3−й четверти в 4−м классе средней московской школы. Изучение природы не предусмотрено в принципе. Хорошо еще, хоть в этой четверти проходят некое подобие (весьма убогое) отечественной и мировой истории. Зато — четыре часа на русский язык, четыре часа на математику. Считается, что в этом возрасте географию или основы физики объяснять бесполезно. «По-научному» их рассказать нельзя, а по-другому…

— …А на бытовом уровне родители объяснять должны, — гневно ответил на мои претензии знакомый школьный учитель.

Зато определение «Окончание — это изменяемая часть слова, оно служит для связи слов в предложении» девятилетний ребенок должен понять и выучить вместе со всевозможными склонениями, спряжениями и прочими лингвистическими премудростями. (!?)

Ну а в старших классах «загрузка» подростковых мозгов идет по полной программе.

— Сегодня первый закон Ньютона, завтра второй, послезавтра третий… Времени на то, чтобы серьезно обсудить изученное, научиться эти знания не просто хранить в памяти мертвым грузом, а активно использовать, не остается, — констатирует Галина Ковалева.

Для чего нужны антибиотики

Проблема с умением оперировать научными знаниями остается и в зрелом возрасте. В прошлом году ВЦИОМ провел опрос среди взрослых людей, предлагая подтвердить или опровергнуть высказывания, связанные с естественными науками. Например: «Антибиотики одинаково хорошо убивают как бактерии, так и вирусы», «Вся радиация — дело рук человеческих» и так далее.

Изображение

Наши показатели оказались намного хуже европейских. Возможно, выпускники советской школы могут легко воспроизвести вызуб­ренное в свое время определение радиации или объяснить, чем РНК-вирус отличается от ДНК-вируса. Но вот такая жизненная штука, как действие антибиотиков, оказывается, для них загадка. По крайней мере, 45% опрошенных россиян ответили на этот вопрос неправильно. Это вполне реальная проблема, учитывая нашу склонность к самолечению. И если человек, заразившись гриппом, будет пичкать себя тетрациклином, это угроза как минимум здоровью, а то и жизни.

Власть исследования не заметила

После перечисления недостатков российской школы сразу возникает рефлекс: найти винов­ного! Самое простое — свалить все на зарубежных недоброжелателей, у которых, как известно, двойные стандарты, ненависть к России и прочие комплексы. Ну а советская школа, разумеется, была и остается лучшей в мире.

Западные страны сами себя измеряют по тем же тестам, и если показатели оказываются недостаточно высокими, тут же начинаются реформы.

Следующий кандидат в виновники — наше собственное правительство. - властям нужны неграмотные граждане, ибо ими легче управлять.

Это равнодушие может служить поводом для упреков. Ведь объявление результатов PISA — одно из главных событий для национального образования. Именно так это воспринимается в большинстве стран мира.

Вот, например, Германия в 2000 году показала довольно позорные результаты. В стране это было воспринято чуть ли не как национальная угроза. Это обсуждалось повсюду — от домашних кухонь до заседаний правительства. Были приняты экстренные меры. И если в 2000 году средний балл немецких подростков составлял 484, то в 2003−м он вырос до 503, а в 2006−м — до 516.

Или другой пример — соседняя Эстония. Там тема PISA не сходит со страниц газет. Ее комментируют писатели, министры, депутаты. Разница между эстонскими и русскоязычными школами (кстати, она оказалась не в пользу последних) стала поводом для большого политического скандала.

У нас же — тишина. Власти предпочли отмахнуться. Я долго пытался получить комментарий от Министерства образования и науки РФ. По идее, они должны днями и ночами размышлять о качестве российского образования. Однако чиновники упорно отказывались комментировать: дескать, мы этими вопросами не занимаемся. Разозлившись, я отправил им письмо: «Правильно ли я понимаю, что “РР” может с чистой совестью написать примерно следующее: “Министерство образования и науки отказалось комментировать результаты PISA”?» И тут же получил лаконичный ответ-поправку: «Министерство не стало комментировать».



А общество почему-то пребывает в глубоком равнодушии. Содержание образования — не та тема, о которой принято дискутировать. Наши граждане с жаром готовы обсуждать глобальные проблемы, будь то выборы в США или крах Византийской империи. А вот конкретное наполнение школьной программы (то есть чему именно учат наших детей) не выходит за каменные стены школы.